АЛЕКСАНДР ПЯТИГОРСКИЙ

ИЗБРАННЫЕ СТАТЬИ ПО ИНДОЛОГИИ И БУДДОЛОГИИ

А. В. Герасимов, А. М. Пятигорский

ОБЩАЯ МОДЕЛЬ КУЛЬТОВОГО ПОВЕДЕНИЯ В ТАНТРИЗМЕ С ТОЧКИ ЗРЕНИЯ ЛИНГВИСТИЧЕСКОЙ ПСИХОЛОГИИ¹

0. Объектом рассмотрения является здесь комплекс культовых действий, практиковавшихся в средневековых индуистских сектах, известных в истории религии под название тантристских. Данный выбор был обусловлен следующим: несмотря на то, что большинство действий в тантризме, в случае их рассмотрения на уровне поведения вообще, является тривиальным, те же действия, будучи рассмотрены как специфически культовые, приобретают совершенно иной смысл, образуя особую семиотическую систему. Так, например, на бытовом уровне рассмотрения акт еды не будет обладать каким-либо иным, отличным от самого себя, смыслом. В ритуальном же приеме пищи этот акт приобретает новое значение, различное для различных культовых систем (в христианстве – евхаристия, вкушение тела и крови Спасителя; в иудействе – воспроизведение мифологического принятия манны в пустыне и т.д.). Иными словами, тип поведения будет здесь знаком, топос же – десигнатом. Поведение адептов тантризма будет описано на уровне микроколлектива (одно лицо, пара лиц, семья, община).

1. Одним из самых распространенных тантристских обрядов является ритуальный комплекс, известный под названием «пять М». Он заключается в том, что группа адептов секты, мужчин и женщин, собираются в уединенном месте, где они последовательно совершают следующие действия: пьют вино, едят мясо, рыбу, жареное зерно, вступают в половые сношения (сокр. madya, maṃsa, matsya, mudrā, maithuna). Все эти действия сами по себе не являются специфически культовыми, но становятся таковыми в силу их перенесения в топос культа, который выражается здесь в идее связи субъекта с обожествленным под именем богини Шакти энергетически началом человеком. Перейдя в топос культа, эти пять действий становятся маркирующими тантристский культовый текст. Но этот обряд включает в себя и ряд специфических культовых действий, не реализующихся в каком-либо топосе, кроме данного: начертание сакральных диаграмм, произнесение сакральных формул, сакральная жестикуляция. Принятие мяса во время церемонии выражало прежде всего ритуальное действие – употребление еды, запретной в обычных условиях. В этом случае следует признать, что внесение процесса еды в ритуальную связь являлось скорее перенесением некоторого акта поведения из одного топоса в другой, чем включением топоса первого порядка целиком внутрь какого-либо иного. Мы не можем точно определить, каково было количество мяса, потребляемого адептом во время обряда, но имеющийся материал заставляет думать, что речь шла о небольшой доле и значение действия состояло в самом факте его совершения. Половой акт сакрализуется (переносится из топоса половой связи в топос культовой) таким же путем, т.е. он не просто приобретает еще одно значение, но принимает новый смысл, утрачивая прежний. На уровне единичного ритуального действия этот акт символизирует связь с богиней Шакти. Заметим, что на этом уровне моментом, маркирующим данный акт как сакральный, будет coitus sine ejaculatione, а моментом специфически сакрального поведения – мыслительное сосредоточение субъекта на соединении с божеством.

Данная особенность культового поведения в тантризме проявляется также и в той функции, которую выполняет гуру, непременно имеющийся у каждого адепта секты. В отношениях гуру и руководимого им ученика роль гуру выражается прежде всего в его бытии объектом религиозного почитания. Этот аспект выступает наиболее открыто в разнообразных в тантризме обрядах посвящения. Знаменательно, что эта тенденция выделить из всего окружающего ученика мира одно конкретное лицо, долженствующее быть выражением идей объекта культа, как чего-то прежде всего пространственно отграниченного от субъекта, заметна и в других тантрических ритуалах – женщина в сакральном половом акте также выражает собой объект культовой связи в его противопоставлении субъекту. Роль гуру как носителя определенных знаний, передаваемых им ученику, имеет несомненно подчиненный характер. С точки зрения психологии поведения все вышеизложенное можно было бы обобщить следующим образом: прежде всего всякое значащее поведение переносится здесь в область нулевой связи, но в отличие от других систем организации поведения (Бхагавад-Гита), где процесс трансформации поведения на этом по существу заканчивается, тантризм продолжает его, перенося поведение из нулевой в культовую связь².

2. Принцип автономии во всех случаях его применения затрагивает, очевидно, только топос, в котором реализуется поведение, но не его тип³. Система организации поведения, изложенная в Бхагавад-Гите, как раз и состоит в изменении топоса и завершается этим изменением; в тантризме же мы наблюдаем не только перенос поведения в культовый топос, но и определенную трансформацию этого поведения, причем последняя в большинстве случаев конструируется как поведение, противоположное общепринятому. Результат достигается иногда путем изменения объекта поведения: так в обряде «пять М» совокупление происходит не с женщиной, равной по касте, а с представительницей самой низкой касты, что было бы невозможно в топосе первого порядка. Особый вариант изменения объекта выражает собой практика, существовавшая в тех ответвлениях секты, где ученик, как правило, имел жену: во время обряда он должен был вступать в половой акт с женой другого ученика. Противоположность по социальному признаку (касте) заменена здесь противопоставлением брачных половых отношений половым отношениям в ритуале. В других случаях изменение захватывает также и субъекта культовой связи: так вместо ejaculation seminis происходит coitus sine ejaculatione, дополняемый, по верованиям тантристов, внутренним током seminis virilis вверх. Таким образом, здесь имеет место не только автономия (т.е. преобразование топоса), но и существенное изменение в типологическом плане. Тантризм вырабатывает здесь некоторый особый тип поведения – поведение, состоящее в организации поведения.
3. С точки зрения стоящей вне поведения категории состояния тантристское поведение представляется весьма активным и многопорядковым как в топологическом, так и в типологическом отношении. Вся ритуальная практика тантризма требует возникновения тенденции к изменению топоса поведения, к изменению типа поведения, а также к созданию текста поведения (последнее особенно выявляется в таких моментах как dhyāna и samādhi). Эта активность в поведении отличает тантризм от некоторых других разновидностей индийского аскетизма, характеризующихся стремлением к неизменности и однообразию типа.
4. Широкое понятие культа фактически объединяет три различных момента в поведении, именно магию, обряд и йогу. При этом магия имеет в виду прежде всего получение эффекта, достижение определенной практической цели, и таки образом, она, по существу, является суммой технических средств и приемов, направленных на это достижение. Обряд же представляет собой последовательность актов поведения, каждый из которых значим сам по себе и выступает как равноправный элемент по отношению к цели. Среди данных трех моментов йога занимает особое место. Неразрывно связанная с ритуалом, она состоит из серии технических приемов, подготовляющих адепта к соединению с божеством путем изменения его внутреннего психического состояния, а также в значительной мере и физиологического функционирования организма; в крайних своих проявлениях, впрочем, это подготовка может быть воспринимаема и как самоцель. Ритуальное поведение в тантризме несет на себе следы синтеза обрядовых и йогических действий при сравнительно небольшом участии магических элементов (заклинания и т.д.). Характерной особенностью является здесь своеобразная бисемантичность тантрического ритуала: обрядовое действие во многих случаях может иметь в то же время характер йогического упражнения. В наибольшей мере это проявляется в центральной церемонии тантризма – «пяти М», которая в йогском ее аспекте выражает аккумуляцию жизненной энергии субъекта, причем достигнутый энергетический уровень служит для преобразования всего функционирования организма во вполне аскетическом духе, что и наступает по верованиям тантристов в результате поднятия «змеиной силы» (kuṇḍalinī) вместе с восходящим током (seminis virilis) вдоль позвоночника в головной мозг. Этот акт в тантризме связывается с преодолением дуальности и освобождением человека от телесных уз.

Таким образом, тантризм, очевидно, наиболее полно воспринял, а в дальнейшем также и трансформировал позитивную сторону древнеиндийского аскетизма, т.е. ту сторону, существо которой состояло не в прекращении деятельности, а в культивировании таких ее видов, которые было бы невозможно реализовать в какой бы то ни было нормальной общественной связи.

5. Возвращаясь к семантической интерпретации системы культового поведения в тантризме в терминах системы бытового поведения, мы расположим различные элементы и характеристики обряда «пять М» между двумя полюсами значений, именно: «аскетизм – минус аскетизм» (последний мыслится как отклонение от нормы в противоположную воздержанию сторону). Очевидно, что на уровне более общего рассмотрения оба эти значения будут противостоять норме как стандарту бытового поведения. В данном случае:

питие вина – минус аскетизм,

съедение мяса – минус аскетизм,

съедение рыбы – норма,

съедение поджаренных зерен – норма,

(малое количество съедаемого и выпитого)⁴ – аскетизм,

воздержание от ejaculatio – аскетизм,

отвлечение сознания от объекта полового общения – аскетизм,

половое общение с женой другого или с женщиной низкой касты – минус аскетизм,

(большая продолжительность акта) – минус аскетизм.

1. Статья впервые опубликована в: Симпозиум по структурному изучению знаковых систем. Издательство АН СССР, Москва, 1962, с.112-118.
2. В Бхагавад-Гите поведение, по существу, было оторвано от культовой связи с Кришной-Вишну.
3. Можно сказать, что для Бхагавад-Гиты важен именно факт автономии безотносительно к тому, какое поведение автономизируется.
4. Скобками выделены характеристики в отличие от элементов.